Демон Велиар удобно расположился на небольшом пригорке, с которого хорошо просматривались райские кущи. Иллюзия меняла ему облик, скрывая от бывших братьев и сестёр, а Всемогущему и Всезнающему Отцу до его присутствия, судя по всему, не было никакого дела. Велиара это обстоятельство абсолютно устраивало. Ему нравилось сидеть совершенно неприметным под сенью высоких стремящихся в чистую гладь небес деревьев, нравилось смотреть, слушать, впитывать в себя этот мир.  Велиар понимал его неправильность и хрупкость, знал, что это понимание разделают немногие, и чувствовал, что в безопасном мёртвом спокойствии Эдема скоро появится глубокая трещина. Высокопоставленный демон не был уверен, что именно он будет её причиной, но знал, что не хочет упустить момента, когда этот мир начнёт рушиться. Ему думалось, что любой мир должен казаться особенно прекрасным за мгновение до того, как погибнет, свернётся, падёт. Велиару ещё не приходилось видеть что-то подобное, но он уже знал, что в этот момент должен ощутить трепет, вмещающий в себя сожаление и радость — чудесные и чистые эмоции, — и особенно сильным этот трепет должен быть во время падения Эдема.
Велиар заметил, что испытывает странные чувства, когда посещает место, долгое время бывшее его домом. Вероятно, их можно было назвать «ностальгией», хотя это слово в полном его значении ещё толком не появилось. Демоны стояли на ушах: кто-то злился и буйствовал, кто-то страдал и мечтал о прощении, иные делали вид, что абсолютно равнодушны к совершённому по отношению к ним «предательству». Новый дом Велиара постоянно сотрясался от ненависти, злости, ревности и отчаяния, но сладкой грусти по отношению к Эдему не испытывал никто, кроме него. Демон не сожалел о случившемся, но, только покинув рай, понял, что никакой ненависти к этому стерильному миру не испытывает. Эдем и всё небесное царство было неинтересным, однообразным, скучным, но красивым местом, и, чтобы пополнить чувство прекрасного, Велиар нередко в него возвращался.
В нём не было желания вредить этому миру, как не было желания вредить какому-либо его обитателю. Даже люди — те самые безволосые обезьяны, которых крайне ненавидели многие его собратья, — у Велиара не вызывали никаких чувств. Он, действительно, не понимал, почему, будучи ангелом, был обязан служить им, но в этом непонимании не было зависти или чистой агрессии. Велиару было любопытно. Конечно, переродившись демоном, он мог из чистого любопытства вскрыть эти слабые тела и посмотреть, как они устроены изнутри. Порой подобное желание одолевало его, но в нём не было как таковой жестокости. Наверняка, подобные мысли время от времени приходили в головы и к некоторым ангелам, восхищённым превосходной работой Творца, разница была лишь в том, что их вполне устраивало знание теории, а Велиару интересна практика и, рано или поздно, он, действительно, может удовлетворить своё любопытство.
В действительности, падение мало отразилось, как на его внешнем облике, так и на сознании. Оно, определённо, стёрло с Велиара небесный лоск, состоящий из предрассудков, святости и отсутствия каких-либо желаний, кроме пресловутого служения Богу. Возможно, оно окончательно исказило его понятие плохого и хорошего, но Велиар подозревал, что вмешательство было не таким уж сильным. Когда он был ангелом, его искусственно ограничивали в мышлении, а, став демоном, Велиар навсегда потерял эти ограничения. Кого-то подобные перспективы сильно изменили, но он остался собой.
Состояние его мыслей, пребывающих в непрерывном движении, было одновременно беспокойным и умиротворяющим. Взгляд демона скользил по кустам и деревьям, по живности и птицам, по людям, бесстыдным в своей наготе и желаниях, и оставался абсолютно безучастным. Для него все эти картины были равнозначными, и лишь кое-что иногда всё же выделялось, вызывая сильное и порой даже неприятное беспокойство. Вот и сейчас, пока Велиар наблюдает, как в тени деревьев исчезает и появляется фигурка белокрылого ангела — прекрасного и безнадёжно беззащитного, — на него накатывают чувства: радость, любопытство, жажда обладания.
Демон, восседающий на пригорке, улыбнулся, наблюдая, как Лиараэль беспечно гладит никогда и ничего не боявшегося в своей бесконечной жизни оленя — идиллическую картину, которую хотелось и не хотелось разрушать.
— Здесь красиво, — произнёс Велиар голосом, неуловимо похожим на его собственный, и всё же чужим: чистым, довольно высоким и даже несколько резким. Его новое лицо, более вытянутое и широкое, с резкими и острыми чертами, было таким же чистым и белым, как у Лиары, белыми же были недлинными волосы, торчащие во все стороны острыми пиками, а глаза, в отличие ясных, открытых, красных глаз девушки, оставались бледно-фиалковыми, почти белыми и совершенно непроницаемыми.
— Чистое небо, влажная зелень листы, прекрасные животные… Глядя на это умиротворяющее спокойствие трудно поверить, что здесь недавно была война, — Велиар поднялся. В этом теле он был чуть ниже себя самого, но похожего телосложения. Стройный, если не сказать, худощавый, в белых одеждах и с белыми же крыльями за спиной Велиар сам себе казался едва ли не прозрачным. В принципе, подобное определение не отходило от правды. Он был сейчас зеркальной гладью озера, а его нынешний облик — всего лишь отражением двух лиц. — Мне даже кажется, что многие ещё не верят или уже забыли об этом неприятном происшествии. [ava]http://sf.uploads.ru/PEHpU.png[/ava]

Отредактировано Давид Блэр (2014-12-20 08:08:54)

Велиар прозрачным взглядом фиалковых глаз внимательно рассматривает ангела до тех пор, пока не убеждается — она осталась прежней. Всё тот же голос, глубокий и чувственный, те же плавные жесты и мягкие черты лица. Демоны только появились, и понятия вульгарности ещё не существует, но, как только оно найдётся, им обязательно заклеймят вызывающе женственную фигуру чистого и непорочного существа. Когда Велиар думает об этом, ему почти жаль девушку, и при этом очень хочется посмотреть на её реакцию. Поймёт ли она помыслы тех, кто на неё будут смотреть с вожделением? Как отреагирует на них?
«Любопытно», — отмечает демон. Напряжение в голосе Лиараэль и дрожь в её руках наполняют его тёмной ревнивой радостью. Прошло совсем немного времени, но он доволен, что не забыт. Доволен настолько, что ему хочется успокоить её, уберечь, огородить от печальных мыслей, но он знает, что это невозможно. Даже простое утешение, которое мог бы выразить малознакомый ангел, в данный момент недоступно Велиару. Есть риск, что, коснувшись до него, Лиараэль узнает знакомые помыслы, и его инкогнито будет раскрыто. Эта была первая их встреча с тех пор, как Велиар накануне битвы запер ангела в лабиринте иллюзий, и ему не хотелось, чтобы она скоро прекращалась.
— Но иногда забыть невозможно, — говорит он с грустный улыбкой, и добавляет про себя, что многие при этом не могут и простить. — Проходит время, а в голове всё крутятся и крутятся неразрешимые вопросы. Почему они так поступили? Почему напали на нас? Почему Всезнающий Создатель позволил это?.. — Велиар намеренно осекся и изобразил неуверенную улыбку. На породистом лице такое выражение выглядит нелепо, он это знает, но, надеется, что именно этот эффект несоответствия получит своё внимание.
— Простите меня. Я утомляю вас ненужными разговорами, а вы, должно быть, заняты? — неуверенности в его голосе нет и, задавая свой вопрос, Велиар желает услышать вполне определённый ответ. Лиараэль добрая. Она всегда стремиться помочь всем. Порой Велиару такая черта искренне нравится, но чаще всего она его раздражает. — Однако, я вижу, что с вами не всё в порядке. Мне жаль, что своими словами я задел вас за живое. Неужели, вы потеряли в той ужасной битве кого-то особенного? — Велиар делает порыв приблизиться, но пресекает его, отражая неловкость. Да-да, этому ангелу неловко, что он создаёт какие-то неудобства. Он не похож на Лиараэль, он эгоистичен и горд, но совсем не плох. Его порывы не задержат злых помыслов. По крайней мере, именно так пытается выглядеть демон.
Он не может читать мысли Лиараэль, и всё же влияет на её восприятие. Велиар знает, что она видит перед собой ангела и, наверняка, уже выдумывает ему имя. Стоит немного поддержать беседу, Лиараэль свяжет этот призрачный облик с одной или двумя встречами, решит, что видела его и даже немного знает, и почувствует некоторую неловкость за то, что не признала сразу — пусть давно и редко, но они уже разговаривали, не так ли?
Проще всего создавать образы, основанные на реальных впечатлениях. В конце концов, все ангелы, так или иначе, похожи. Из-за отсутствия явной индивидуальности, легко заменить в память одного ангела на другого. Впрочем, даже не заменить, а просто дать поверить, что он — именно тот, кого Лиараэль смутно знает.[ava]http://sf.uploads.ru/PEHpU.png[/ava]

Отредактировано Давид Блэр (2014-12-20 08:08:41)

В языке, на котором говорили Велиар и Лиараэль, строго говоря, не было существенной разницы между «ты» и «вы». В определённой степени, ангелы подчинялись иерархии и те, чей ранг был ниже, испытывали восхищение и уважение перед теми, кто занимал более высокий ранг. Это, несомненно, отражалось на их речи, и всё же не было данью вежливости. Ни этикета, ни определённых манер в этом мире не существовало. Все условности появятся значительно позже и их выдумали люди. Для ангелов выражать уважение к тем, к кому его испытываешь, было естественно даже в разговорах с равными.
— В таком случае, может, вы составите мне компанию в прогулке? — поинтересовался Велиар. — Вы знаете, — поспешно добавил он, — последнее время я чувствую настоятельную необходимость выговориться, и неуверен, кому можно было бы доверить свои мысли.
Эдемский сад был идеальным — чистым, свежим, наполненным светом и существами, красота которых отражала мощь силы творения, принадлежащей Создателю. Здесь не было и не могло быть места для зависти, злости, ревности, и, тем не менее, здесь случилась война. Вся армия Создателя разделилась на два лагеря и существа, которым должно любить, убивали друг друга. Даже при отсутствии сильной воли ангелы могли усомниться в безопасности столь дорогого им мира, и слова Лиараэль подтверждали это предположение, поэтому Велиар не думал, что мог сильно ошибиться со своим посылом. Лиара очень любила помогать и выводить на путь истинный. Почему бы не дать ей такую возможность?
— Вы говорили, что этот мир хрупок и его важно оберегать, — произнёс Велиар, когда они бок о бок вступили на неприметную тропинку, вытоптанную животными. Где-то невдалеке пели свои песни райские птицы, то тут, то там из-за цветущих кустов выглядывали ничего не боящиеся звери. В мире, находящимся за пределами райского сада, всё было иначе. Каждый день существам приходилось бороться за свою жизнь, и Велиар считал, что это наполняло их жизнь смыслом. Здесь же они напоминали насекомых, запертых в тюрьме из затвердевшей смолы — как живые, но всё же мёртвые.
— С первым утверждением я полностью согласен, но второе... Скажите, от кого, по вашему мнению, стоит уберечь этот мир? От наших заблудших братьев и сестёр? Меня смущает подобная потребность, — признался ангел, размышляющий в то же время над тем, как поведёт себя кроличье семейство, если разодрать их мать. Осознают ли они опасность? Почувствуют ли утрату?
«Вряд ли мне дано это понять», — подумал демон, испытывая обычную смесь сожаления и радости. Лиара могла и почувствовать, и понять, но её подобные вопросы не интересовали. Нельзя сказать, что она, как и большинство ангелов, только созерцала мир, но её сопереживание, в конце концов, сводилось к жалости и желанию уберечь, в тоже время, Велиар был уверен — природа всех существ такова, что потрясения необходимы.
— Поступок Люцифера и его союзников ужасен, но разве не следует разобраться в его мотивах, протянуть ему руку помощи, оказать поддержку? Вы говорили, что ответы не найти, и это в особенности правда, если их не искать. Откровенно говоря, я удивлён, насколько беспощадно они были изгнаны, — в ровном голосе ангела прозвучало выверенное сожаление. В каком-то плане, оно было искренним. Велиар не знал, на что можно надеяться, начиная войну, но не думал, что их так настоятельно прогонят. Настоятельно и жестоко.
«Интересно», — подумал Велиар, — «она видела, что с ними сделал её любимый Создатель? Видела, какими чудовищами стало большинство из нас?» — Падение сжигало крылья, корячило и искажало тела, ломало душу. Некоторые прекрасные ангелы словно бы разбухали и взрывались, превращаясь в исполинских рогатых монстров, с горячей и словно бы кровящей кожей. Другие съёживались, их сжимало и скрючивало в новое уродливое обличье. Насколько мог судить демон, такие метаморфозы не были связаны с какими-то законами этого мира. Так просто пожелал Создатель.[ava]http://sf.uploads.ru/PEHpU.png[/ava]

Отредактировано Давид Блэр (2014-12-20 08:08:27)